Учителя

Многие помнят, наверное, сфабрикованное в начале пятидесятых годов антисемитское “Дело врачей”. Володя Жоров тогда учился в медицинском институте, а его отец Исаак Соломонович заведовал там же кафедрой хирургии и работал главврачом 61-ой больницы города Москвы, оперировал больных. Однажды, выслушав очередные пассажи про “убийц в белых халатах”, Володя, волнуясь, прямо из института позвонил отцу в больницу и сказал: “Папа, только ты можешь остановить эту “вакханалию”. Исаак Соломонович знал очень хорошо врачей, которых обвиняли в покушении на жизнь людей, в проведении опытов над ними. Многие из них были видными учеными, Исаак Соломонович знал по фронту профессора Вовси, Виноградова, Когана. Во время войны они не щадили себя, делали операции по 12 часов в сутки. Если нужна была донорская кровь, свою отдавали, еле держась на ногах от усталости.

Сразу после операции Исаак Соломонович прибежал в институт и выступил перед переполненным залом I-го медицинского института. Он назвал репрессированных врачей гордостью советской медицины. “Мы переживаем большой позор”, – сказал он. У Жорова была дикция, как у знаменитого диктора Юрия Левитана, сочный и густой бас. Он умел находить нужные и красивые слова. Но в тот миг зал замер не от звуков его голоса, не от красивых слов. У собравшихся было буквально шоковое состояние. Ведь политика партии диктовала совсем другое, повсюду говорили, что эти врачи – враги народа, а Исаак Соломонович утверждал, что они – цвет медицины. Люди верили тому, что писали в газетах, передавали по радио и обрушили на И.С. Жорова целый поток бранных слов. А те немногие, кто понимал, что он прав, молчали и боязливо оглядывались по сторонам. А вдруг в их глазах кто-то заметит симпатию к Жорову. Ведь сломать жизнь могли даже за это.

После выступления Исаак Соломонович сел в машину и поехал домой, По пути его остановили и предъявили обвинение в том, что он ведет антисоветскую пропаганду. И.С. Жоров был доставлен на Лубянку. И здесь вдруг прорвало I-й медицинский институт. Он стал бурлить, прерывались занятия, целые факультеты, потеряв страх или внезапно прозрев, просились в заложники, только чтобы взамен освободили Исаака Соломоновича. Его очень любили и студенты и преподаватели. Дочь Ира не раз говорила маме: “Как ты смогла его удержать? В него же влюблены все от 18 до 70”.

Видные военачальники К. Жуков и К. Рокоссовский поехали к И. Сталину на прием ходатайствовать о его освобождении. Но чем больше людей просило за врача, тем прочнее он садился на тюремные нары. В стране мог быть только один всеобщий любимец – вождь всех народов Сталин.
И.С. Жоров вышел из тюрьмы, когда после смерти Сталина рухнуло “дело врачей”. Исаак Соломонович вернулся в институт. Ему аплодировали: “Молодец, молодец!” Но что-то в нем сломалось за год тюрьмы. Он был идеалистом, свято верил в идеи, которые пропагандировали в советской стране. И вдруг такое… Это очень сильно его подкосило…

У Соломона Жорова – отца Исаака Соломоновича – было 8 детей. В молодые годы он служил в царской армии, за хорошую службу имел награды. Генерал, у которого служил Соломон, взял его к себе в дом. Он был очень смекалистым и мастером на все руки. Правда, плохо говорил по-русски, в семье Жоровых говорили только на идиш. У генерала Соломона научили читать на русском языке. Когда он демобилизовался, ему дали в подарок 300 рублей. Тогда это были большие деньги. Соломон вернулся в Могилев, женился, построил просторный дом, занялся торговлей, а затем освоил работу шорника. Две его дочери стали врачами, а один сын – директором фабрики “Красная роза” в Москве.

Исаак Соломонович был третьим ребенком в семье. Окончив 8 классов гимназии, он решил поступать в Могилевское медицинское училище на фельдшерское отделение. Но Исаака не сразу приняли на учебу. В год принимали 88-90 человек. Для евреев, даже если они успешно сдавали экзамены, норма была 1-2 человека. Исаак поступил на учебу с третьей попытки, хотя знание дисциплин у него было хорошее, а память просто феноменальная. Достаточно было один раз прочитать, и он знал все наизусть.

Медиков на селе было мало, и Жоров, еще занимаясь в училище, ходил по деревням, лечил крестьян. Даже продал как-то свои сапоги, чтобы купить нужное лекарство для крестьянина. Он был для них настоящим доктором.

Когда в первую мировую немцы оккупировали Могилев, Исаак ходил к ним в казармы, агитировал бросать оружие и возвращаться к себе на родину. Жоров говорил солдатам: “Никто вам здесь землю не отдаст. Воевали французы – где они? Найдите хоть одного. Воевали шведы… Никто эту землю не захватил. Если хотите, заработаете только клочок земли на могилу”. После его выступления солдаты взбунтовались – хотим домой! Офицеры стали искать агитатора, но он сумел скрыться. В феврале 1918 года Жоров, будучи студентом-медиком третьего курса, вступил в ряды Красной Армии. Участвовал в гражданской войне, служил в войсках ВЧК. Его хотели послать учиться в военное училище, но он сказал, что любит медицину и хочет воевать только со смертью. Жоров был откомандирован на учебу в Москву на медицинский факультет Московского университета.

Жить было очень тяжело, отец помогать не мог, поэтому приходилось подрабатывать на железнодорожной станции, разгружать вагоны. Его, как активного комсомольца, мобилизовали в спецотряд, который национализировал богатые особняки. Однажды Исаак с отрядом красногвардейцев зашел в княжеский дом. Он был поражен – все полы устланы коврами. Такого он не видел никогда и подумал: “Какое богатство топчут!” Сел описывать мебель, вещи, антиквариат. Вошли две девушки. Они были очень похожи. Девушки смотрели на него и переговаривались между собой на немецком языке: “Он очень красивый, но дикарь”. Он взорвался, подошел к ним и сказал: “Я вас сейчас в окошко выброшу”. Через какое-то время Исаак взял себя в руки и стал читать Гейне в оригинале. Вдруг он увидел глаза девушки синие-синие, осекся и спросил: “Придете ко мне на свидание?” Он был в красноармейской форме, для княжеских дочерей это было дико.

И все-таки он был так симпатичен, что Елена – так звали девушку – согласилась.

На свидание она пришла вместе с няней Грушей. Они гуляли по московским улицам. Он рассказывал ей о медицине. Был вежлив, предупредителен. Елена вернулась домой на рассвете. Няня сделала так, что никто не заметил долгого отсутствия девушки.

На следующий день он пришел в княжеский дом снова. На этот раз, чтобы просить руки Елены. Когда мать невесты услышала об этом, упала в обморок. Перед ней стоял молодой человек в красноармейской шинели, в шлеме с красной звездой, да еще и не русский! Швейцар открыл дверь и попросил его уйти. Когда он шел по парку, ему стреляли в спину. Елена услышала выстрелы и бросилась бежать вслед за Исааком. Она догнала его и дрожащим голосом пролепетала: “Как хорошо, что в Вас не попали”, а потом обняла его. Елена стояла в тоненькой кофточке и вся дрожала от волнения. Он снял с себя шинель и надел на нее. Они ушли вместе – навсегда. Исаак и Елена любили друг друга. Для них не существовало никаких различий: ни социальных, ни религиозных, ни национальных. Для Елены Петровны Романовой, русской княжны из царского рода, еврейский парень из Белоруссии стал самым родным и близким человеком.

Квартиры не было. Жили в маленькой комнатушке, находившейся на чердаке. Исаак Соломонович помог жене поступить учиться в медицинский институт. Дворян не принимали, и он выдал ее за крестьянку, хотя всех удивляли ее изящные манеры и чистая русская речь. Елена Петровна окончила Московскую женскую гимназию. Она в совершенстве владела тремя иностранными языками: французским, немецким, английским, прекрасно играла на рояле. Впоследствии Елена Петровна стала доктором медицинских наук, профессором в области гинекологии и акушерства. С 1953 по 1969 год руководила отделением патологии беременных женщин в институте Акушерства и гинекологии Министерства здравоохранения РСФСР, Под непосредственным руководством Елены Петровны проводилось медицинское обследование и лечение супругов-космонавтов Валентины Терешковой и Андриана Николаева. В результате чего стало возможным рождение их ребенка.

В 1921 году Жоров закончил медицинский факультет Московского университета. Он был учеником крупнейших ученых П.А. Герцена и Н.Н. Бурденко. Исаак Соломонович получил хорошую хирургическую подготовку, что дало ему возможность работать главным хирургом московских больниц на Басманной и Трехгорной. В конце 20-х годов его посылают в Германию в аспирантуру. Диссертацию он защищал на немецком языке.
Исаак Соломонович хорошо разбирался в людях. Он говорил: “Мне достаточно в глаза поглядеть, и я знаю, что это за человек”. Он был отличный психолог и старался понять душу человека.

В 1924 году в семье Жоровых родился сын Володя. Он рос энергичным мальчиком, мог и подраться, и окно разбить. Но с самых ранних лет Володя чувствовал к себе любовь родителей, их заботу. Они были его настоящими друзьями, сумели привить ему любовь к медицине.
Через пятнадцать лет у Елены Петровны и Исаака Соломоновича родился еще один ребенок – дочь Ирина. В 4 года девочка заболела сахарным диабетом. Это было большим переживанием для родителей.

Жорова редко можно было застать дома. Он был очень занятой человек, работал в институте, в больнице, много писал, был соредактором хирургического отдела Большой медицинской энциклопедии. Поднимался в четыре часа утра и работал до позднего вечера. Он радовался, когда видел плоды своего труда. Главной целью его жизни было побеждать смерть, возвращать человека к жизни, лишать его страданий.

В быту Исаак Соломонович был очень скромен. За материальными благами не гонялся. У него не было дачи. Но машина была. Ее подарил Жорову маршал Советского Союза К. Рокоссовский в Берлине, когда праздновали Победу над фашистской Германией. У Жоровых была довольно большая квартира, уют создавала Елена Петровна. У нее был хороший вкус.

Когда племянница Исаака Соломоновича и моя троюродная сестра Евгения Абрамовна Жорова закончила в 1953 году Могилевское культпросвет училище, она поехала учиться в Москву в институт культуры. Тогда это было очень модно – ехать учиться в столичные города. Жила она в общежитии. Любила ходить в гости к Исааку Соломоновичу. Когда заставала его дома, он усаживал Евгению за стол, угощал и сразу начинал расспрашивать про Могилев. Беларусь он очень любил. В больнице знали, что люди, приехавшие лечиться с Могилевщины или из других мест Беларуси – слабость профессора, и отказа быть не может. Был добряк исключительный, но в гневе страшен был, особенно, если видел несправедливость, подлость. Вроде бы и надо промолчать, а он наперерез. Даже Володя говорил: “Папа, я удивляюсь, как ты пережил тридцать седьмой год” В жизни ему было нелегко. Его трижды представляли на звание академика, но так и не дали, и “виной” тому была его прямота.
Перед войной И.С. Жорова назначили главным консультантом по хирургии г. Москвы. Много времени он уделял научной работе. Особенно большое значение имели труды Жорова в области обезболивания при хирургических операциях. Начиная с 1928 года, анестезиология стала его основной темой, ей Исаак Соломонович посвятил жизнь. В 1937 году вышла в свет его монография “Неингаляционный наркоз в хирургии”. Эта книга была издана дважды и не потеряла своего научного и практического значения и по сей день.

Началась Великая Отечественная война. Немцы подошли близко к Москве. Стало поступать много раненых. Солдаты и офицеры погибали на поле боя от болевого шока. Жоров в считанные дни делает обезболивающее лекарство – бальзам. Он испытывает это лекарство на себе. Вскоре он идет добровольцем на фронт. Вначале Жоров служил главным хирургом 31-ой армии, а затем был назначен главным хирургом легендарной 33-й армии, которой командовал генерал-лейтенант М. Ефремов. В это время армия вела тяжелые оборонительные бои под Москвой. Часть армии попала в окружение к немцам. Было много раненых. Жоров был доставлен на самолете и спустился на парашюте, чтобы организовать им хирургическую помощь. Он сумел со своим немногочисленным персоналом развернуть в считанные часы полевые госпитали.

Медсанбаты работали день и ночь. Медсестры валились с ног. Откуда у этих людей бралась сила? Исаак Соломонович Жоров вместе со своим медперсоналом смог вернуть в строй за две недели 1100 бойцов. Немцы узнали, что у них под носом, на оккупированной ими территории, созданы и работают полевые госпитали для советских раненых. Узнали о главном хирурге. Обещали местным жителям за его голову большую награду. Но никто на это не купился. Немцы вызвали спецгруппы с собаками и окружили деревню Анохино. Жоров забежал в дом к жительнице этой деревни Евдокии Беловой и попросил ее спрятать его. За огородом была яма с водой. Он влез туда. Хозяйка закидала его картофельной ботвой. Исаак Соломонович сидел в холодной воде до тех пор, пока немцы, рыскавшие повсюду с собаками, не ушли из села. Евдокию Белову и медицинскую сестру, работавшую вместе с Жоровым, фашисты пытали, но они не выдали профессора.

Часть 33-й армии, попавшая в окружение, находилась в тяжелейшем положении. Солдаты голодали. Среди них было много больных тифом и дизентерией. Однако советские воины проявили высокое мужество. Они очень долго и упорно противостояли врагу. Авиация бомбила деревни, где были размещены раненые и больные. Пришлось вывести их в леса. Было приказано выходить на Большую землю к своим через Желобовский лес. Но немецкие автоматчики сделали засаду в лесу и внезапно открыли огонь. Погибло много солдат. В этом бою пал героической смертью полковой комиссар А. Владимиров. По словам Исаака Соломоновича, он проявил исключительную отвагу, был всегда там, где особенно тяжело.

Ночь на 18 апреля была трагической для окруженной части армии. Она понесла огромные потери. Жоров был контужен взрывом снаряда и потерял сознание. Когда он очнулся, кругом лежали убитые и тяжело раненные. Он присоединился к группе из пяти человек, которая двигалась на восток. Через несколько дней Исаак Соломонович узнал, что генерал М. Ефремов, смертельно раненный, не желая быть обузой, выстрелил себе в висок.

Жоров и группа солдат, которую возглавил комиссар Лобастов, предприняли невероятные усилия, чтобы перейти линию фронта. Но это оказалось невозможным. Тогда решили двигаться в тыл на соединение с партизанами. Ночью их, почти безоружных, окружили около 100 немецких автоматчиков, захватили и повели в лагерь для военнопленных.

Жоров вспоминал, как обрадовались пленные солдаты приходу доктора. Их скопилось около 500 человек. Никто пленных не перевязывал, раны гноились.

На глазах у всех фашисты стали расстреливать коммунистов, политруков и евреев. Хотя документы были заранее уничтожены, Исаак Соломонович не мог назваться под другой фамилией, многие его знали. Поэтому он изменил только имя и отчество, назвался Иваном Семеновичем и выдал себя за грузина. Через несколько дней всех пленных отправили в Вязьму. У Исаака Соломоновича страшно распухли ноги. Валенки невозможно было снять, их пришлось разрезать. Он не мог двигаться, и его на крестьянской телеге немцы отправили в деревню Темкино, где был “русский лазарет”. Здесь обслуживалось русское население. Было много больных сыпным тифом. Главврачом больницы работал профессор Э.Л. Ромель. Он два с половиной месяца боролся за жизнь Жорова. Положение темкинской больницы было тяжелое: лекарств и мединструментов не было, свирепствовал сыпной тиф. Больные гнили заживо, были покрыты вшами. Находясь в больнице, Исаак Соломонович не мог только лечиться, долг врача обязывал его самого лечить людей. Староста деревни по его чертежу сделал нож для операций. Вместо наркоза Жоров давал больному выпить самогона и оперировал. Местные жители организовали сбор продуктов для больных и раненых. Исаак Соломонович в своих воспоминаниях “В тылу врага под Вязьмой” писал, что в темкинскую больницу стихийно потянулись люди из соседних деревень. Тут были бывшие бойцы 33-й армии и местные жители.

Однажды в русский лазарет пришли немцы. Увидели, что все прооперированы, очень удивились, стали хлопать Исаака Соломоновича по спине: “Молодец, Иван, молодец, нация Сталина!”. Немцы отправили Жорова в лагерь под Вязьму для осмотра инфекционных больных. Там свирепствовал тиф. В лагере было несколько тысяч пленных. Каждый день вывозили сотни трупов. Жоров попросил разрешения отобрать тифозных больных, чтобы не заразились остальные, и поместить их в отдельное помещение. Немцы дали дом. Больных привезли, разместили. А ночью этот дом фашисты подожгли. У Жорова за несколько часов поседели волосы. Созданная в 1942 году в темкинской больнице подпольная группа, которую возглавил Исаак Соломонович, приняла решение спасти остальных пленных, вывести их к партизанам.

Помог случай. В больницу привезли раненого немецкого офицера. Требовалась срочная операция. Врачи говорили, что он конченный, ему ничего не поможет. Жоров подошел и сказал, что будет оперировать. “Иван, если он умрет – и ты умрешь”, – сказал немец. Офицер остался жив. После этого Исаак Соломонович стал пользоваться у немцев большим авторитетом, и это помогало ему спасать пленных. Был разработан план. Живых врач выдавал за мертвых, вывозил из лагеря, а потом отправлял к партизанам.

11 марта 1943 года район был освобожден частями Советской Армии. После короткого отдыха Жоров возвращается в строй и назначается главным хирургом фронтовых госпиталей 1-го Белорусского фронта, которым командовал маршал К. Рокоссовский. В этой должности он пробыл до конца войны.

При активном участии Исаака Соломоновича проходило медицинское обеспечение крупнейших наступательных операций Советской Армии на Орловско-Курской дуге “Висла-Одер”, “Одер-Берлин”. Он внес немалый вклад в освобождение нашей родной Белоруссии.

В личном архиве И. Жорова хранятся письма командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Советского Союза К. Рокоссовского, маршала артиллерии В. Козакова, генерал-полковника танковых войск Г. Орел и других военначальников, содержащие слова признания его ратных заслуг и благодарность за лично выполненные хирургические операции, которые спасли жизнь тысячам солдат и офицеров.

За боевые заслуги Исаак Соломонович Жоров награжден двумя орденами Отечественной войны I степени, орденом Отечественной войны II степени, орденом Красной звезды, орденом “Знак почета” и 19-ью боевыми и трудовыми медалями, в том числе международной медалью Сопротивления.

Жоров внес немало рационализаторских предложений по обезболиванию раненых. Он сделал противоожоговую парафиновую повязку-пакет, которая включала и болеутоляющие средства. Сын Исаака Соломоновича – Володя тоже воевал на фронте. Был танкистом. В одном из боев его танк загорелся. Володя получил тяжелые ожоги. Его едва удалось спасти. Домой вернулся с наградами. Противоожоговая повязка отца ему очень пригодилась. После войны Володя закончил медицинский институт. Долгие годы работал в онкологической клинике им. Герцена. Он – профессор, доктор медицинских наук, заслуженный изобретатель России. Владимир Исаакович Жоров изобрел новое обезболивающее лекарство – морфилонг и посвятил его памяти отца. Однако, как это нередко случается, ученого ждали большие сложности, пока он внедрил свое изобретение. Он ездил из Москвы в Ленинград, ходил по кабинетам, высоким инстанциям, но никаких продвижений не было. Однажды Владимир Исаакович в составе советской делегации поехал в США на форум врачей и рассказал о морфилонге. Ему не давали сойти с кафедры. Фармацевтические фирмы предлагали поработать в Америке хотя бы непродолжительное время, но он отказался. Из США обратились в Министерство здравоохранения СССР с просьбой продать им патент на изготовление этого лекарства. Тогда и у нас стали выпускать морфилонг. А Владимиру Исааковичу выдали 50 рублей премии и серебряную медаль ВДНХ СССР.

Об Исааке Соломоновиче Жорове было много публикаций в газетах и журналах. В газете “Труд” печаталась серия статей под названием “Русский характер”, одна из этих статей называлась “Товарищ доктор”. Этим доктором был И.С. Жоров.

О нем знали не только в Москве, не только в Советском Союзе, имя ученого было известно во всем мире! Он был избран почетным членом Королевского хирургического колледжа Великобритании, общества анестезиологов Ирландии и Великобритании, медицинского общества Чехословакии им. Пуркинье, анестезиологов и реаниматологов Германии и многих других. Его имя вошло в энциклопедию Израиля. Им опубликовано 160 печатных трудов, 7 монографий. Такие работы, как “Развитие обезболивания в России и в СССР”, “Общее обезболивание в хирургии” послужило основой первого в стране руководства – “Общее обезболивание” (1964 г.). И.С. Жоров четырежды удостаивался медалей ВДНХ СССР за свои разработки в области медицинской техники и медикаментов для анестезии и реанимации.

В 1962 году Исаак Соломонович был приглашен в Могилев почетным гостем на конференцию, посвященную 100-летию Могилевского научного медицинского общества. Он был счастлив встрече с городом, где он родился и рос. Жоров очень интересовался жизнью могилевчан, состоянием медицины в городе. Он с волнением подъехал к зданию Могилевского медицинского училища. Здесь начинался его путь в медицину.
Сегодня многие его ученики сами руководят кафедрами и клиниками, отделами и лабораториями, заведуют хирургическими и анестезиологическими отделениями. Под его руководством защищено и написано 19 докторских и 55 кандидатских диссертаций.

17 апреля 1976 года перестало биться сердце большого ученого, патриота и гражданина Исаака Соломоновича Жорова. Он похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Высокие башни измеряются длиной их тени, великие люди – памятью об их делах.
Память об Исааке Соломоновчне Жорове никогда не угаснет.

Светлана Жорова